[nick]Янис Петуш[/nick][status]вся жизнь театр мы в ней актеры[/status][icon]http://ipic.su/img/img7/fs/imgonline-com-ua-Resize-NqpeqUXIxMog.1587394001.jpg[/icon][sign]17, Сварог (11С), гамлет здесь отдыхает[/sign]

То, как Юлик с ним разговаривает, — бесит. Янис заводится от порывистого "Хорош орать!", от слегка повышенного тона: эмоции просят выхода, хотят выплеснуться, но Юлик, как некстати, успевает его перебить. Он играет желваками, когда слышит такое надоевшее "истеричка".

"И ничего я не истеричка, понятно?"

Янис чувствует себя так, словно бы ссорится с Маркусом: он говорит ему примерно то же, вечно твердит успокоиться и называет истериком, возмущается о том, что не может прочесть его мыслей... Янис фыркает. Конечно, его мысли нельзя прочесть, но это ведь все лежит на поверхности, такое очевидное и раздражающее: вот Юлик, соглашающийся на дрочку в кабинете на отработке, вот Юлик, который приходит к Янису тогда, когда ему нужно расслабиться, вот Юлик, который отталкивает его после Новолетнего. Разве это не показательно? Разве это нужно объяснять?!

— Всё нормально, что тебя что-то не устраивает, меня тоже не устраивает тупо зажиматься по углам, окей? — Янис вскидывает голову. Оказывается, тебя это не устраивает?! Он замирает с открытым ртом. В смысле, думает, я не понимаю. — Но я не могу забраться тебе в голову, и если ты не будешь хотя бы просто разговаривать со мной, то, — сердце предательски замирает, Янис теряется ещё сильнее: это что, все сейчас пойдет по тому, лучшему сценарию, о котором он грезил? — ну… не знаю… вряд ли что-то у нас выйдет… — Янис глупо дергается, пару раз моргает. Вся злость тает в считанные секунды, шквал сносящих с ног эмоций усмиряется и становится привычным, немного беспокойным, но глубоким, темно-синим океаном.

— Кто тебе вообще сказал, что я хочу с тобой… чего-то? — Янис бы зарядил себе с десяток затрещин и хороших пинков. Ну ты сам-то веришь, что это звучит хоть сколь-нибудь убедительно? Колючая скорлупа делает последний выпад, защищает все то, хрупкое и нежное, что у Яниса есть.

— Не надо плиз, без этого. Просто скажи честно, чего ты хочешь, и мы порешаем, окей?

Хочешь, чтобы было честно, Юлик?

Если честно, то Янис готов был вцепиться ему в глотку, когда Юлик пошел к двери. Даром, что его от испуга пригвоздило к земле, как каменную статую. Он уверен, что отчетливо слышал треск надламывающегося сердца. "Это и правда конец, — подумал Янис. — Я боюсь его потерять," — подумал следом, и глаза предательски наполнились влагой, еле сдерживаемой до того момента, когда Юлик бы шагнул за порог. Вот это — честно, но такую правду он с трудом может признать сам, Юлик об этом никогда не узнает.

— Хочешь честно? — лицо Юлика выражает красноречивое согласие, и Янис нервно усмехается, делая ещё один шаг к нему навстречу. — Я... не знаю, чего я хочу, — и, словно бы раскаявшись в давно совершенном грехе, плюхается на кровать, плечом неуклюже задевая самого Юлика. Спасибо, что тот не произносит ни слова: охуел ли, или ждет, пока Янис продолжит, — плевать. — Я хочу проводить с тобой время не только, когда мы друг другу дрочим, я... — по шее ползет румянец, Янис чувствует, как его обжигает смущением и стыдом. Редко кто может вынудить его говорить напрямую о том, что он думает. Только папа, мама, Маркус, да и... Юлик. — Я хочу зависать с тобой вдвоем: у меня в комнате, в вашей дажбожьей гостинице после уроков, в библиотеке, на медном по выходным, — Янис на Юлика не смотрит: боится. Он пялится на свои пальцы, нервно перебирающие друг друга у него на коленках. Он немного мнется, срывается на почти бессвязный бубнеж, когда произносит следующее: — Я хочу обнимать тебя не только когда кончаю сам или же когда кончаешь ты, а просто... не знаю, бля... — он закрывает руками свое лицо, трет, пытается заглушить этим звуком собственное сердцебиение и орущие на запредельных уровнях мысли. — Я думал, что ты боишься, что о нас кто-то узнает, думал, что ты не до конца определился и... если бы я попробовал сделать что-то, то... — он потерянно пожимает плечами, резко вскидывает голову, глядя перед собой, поправляет взъерошенные волосы, — то это отпугнуло бы тебя. А я этого не хочу, — и он тушуется окончательно, изгибая спину знаком вопроса и чуть ли не лбом ударяясь о собственные колени. — Пиздец, это так тупо звучит, но я хочу, чтобы мы... ну, мы были как... парочка? — ну, все, приплыли. Конечная.

Куда можно провалиться, чтобы не чувствовать всего этого говна?! Уж лучше ярость, чем вот это, еб жеж твою мать.

[nick]Янис Петуш[/nick][status]вся жизнь театр мы в ней актеры[/status][icon]http://ipic.su/img/img7/fs/imgonline-com-ua-Resize-NqpeqUXIxMog.1587394001.jpg[/icon][sign]17, Сварог (11С), гамлет здесь отдыхает[/sign]

Янис немного задыхается, когда Юлик прикрывает глаза и позволяет себя поцеловать. Мягко, нежно, совсем невинно: кажется, как будто бы не они чуть не сжирали друг друга на этой кровати минут тридцать назад. Янис позволяет себе улыбку, совсем детскую, счастливую. Он чувствует, как напряжение его отпускает, оставляя после себя ненавязчивую легкость и детскую смешливость. Озорство.

Юлик хохочет, когда Янис толкает его и опрокидывает на кровать. Ойкает, ударившись о спинку кровати, и Янис по-дебильному фыркает, ловко устраиваясь рядом.

— Что ты делаешь? — спрашивает Юлик, на автомате принимая нырнувшего ему подмышку Яниса. Тот пожимает плечами и мягко целует его в щеку: так хочется невинно целовать все твоё лицо, ты бы знал.

— Нагоняю все то время, что мы упустили, — и он приставучей коалой обвивает его ноги: коленом протискивается между ног Юлика, руками крепко перехватывает его торс и заваливает набок, сдавленно хихикая в плечо. — Боишься щекотки? — Янис поднимает голову, сталкивается с теплым, нежным взглядом и тает, как младшеклассница. Ну такой очаровательный, просто смерть.

— А ты? — и Янис уже жалеет, что спросил.

Юлик быстро берет инициативу в свои руки: перехватывает шальные ручонки Яниса у своих ребер, носом бодает его в висок и толкается вперед, — Янис заваливается на спину. Руки оказываются в крепкой хватке: "Какие огромные у тебя руки" думает Янис, разглядывая свои запястья, прижатые друг к другу одной ладонью. Разглядывать, впрочем, удается недолго: Юлик скользит по ребрам, перебирает слишком быстро и щекотно.

— Ахаха! Стой, подожди! — Янис змеей извивается под насмешливой улыбкой Юлика, брыкается, пытается вырваться и с каждым заходом смеется только сильнее. — Прекрати, боюсь я, боюсь! — Янис крепко зажмуривается, на свой страх и риск подается вперед: Юлик перехватывает его губы, хватка на руках слабеет. На секунду это все становится не совсем невинным, Янис почему-то этого пугается. Юлик вжимается в него немного по-другому, перехватывает одну из его рук, переплетает пальцы.

Янис шумно выдыхает открытым ртом, решает, что это слишком и резко отстраняется, чуть ли не попрыгунчиком отскакивая к другой стороне кровати: Юлик непонимающе моргает.

— Никакой щекотки в этом доме, — предупреждающе заявляет, пытается быть грозным. Он сам уверен, что выглядит до смешного глупо: улыбается расплывшемуся от уха до уха Юлику в ответ, дожидается смиренного кивка и лезет обратно. — Хочу обниматься, пока весь не провоняю твоим потом, — и фыркает, когда Юлик неловко дергается, пытается выловить его взгляд, немного подвинуться, чтобы нос Яниса не упирался ему в подмышку. — Да шучу я, — голос почему-то становится интимно-нежным, совсем тихим, почти неслышным: напряженность Юлика тает на глазах. — Ты приятно пахнешь, — и задушенно хихикает, горячими порциями выдыхая Юлику в щеку. Носом утыкается ему в скулу, притирается, чувствует себя натуральным котом и жаль, что только мурлыкать не может. Юлик подхватывает его настроение, слегка поворачивает голову: они сталкиваются носами, по-дурацки трутся самыми кончиками и одновременно фыркают. Янис раскрывает глаза.

— Как-то ты... странно выглядишь, — заискивающе поигрывает бровями Юлик. Янис качает головой, целует Юлика в уголок рта и лбом прижимается к его:

— Не закрывай глаза. Смотри, мы с тобой циклопы, — и заливисто хохочет, замечая осознавание в глазах (фактически, слившимися в один) Юлика.

Как же, черт возьми, хорошо. Говорить вот такие вот глупости, дурачиться. Почему они не могли начать раньше? Тогда все было бы по-другому.

***

Янис обнаруживает себя, спящим в объятиях Юлика, где-то в час.

— М-м, — лениво стонет Юлик, сонно раскрывая глаза, и Янис не удерживается, чтобы не поцеловать его пушистые ресницы. — Сколько время? Когда мы ваще...

— Думаю, отбой уже был, — Янис качает головой, выглядывая в фальш-окно. — Если хочешь, можешь остаться у меня, — и как бы между прочим смотрит в сторону, выжидающе подергивает бровями. Юлик прыскает, клюет Яниса в щеку, заваливается обратно, ладонью скользя по предплечью:

— Не найдется для меня футболки? — Янис приподнимает бровь:

— Нет, спи в трусах, — и сам раздевается, лихо стягивая почти всю одежду. Юлик не сопротивляется: сил почти нет, они оба слишком сонные.

— Ты такой вредны-ый, — тянет, заваливая Яниса к себе под бок: он вздрагивает от того, как Юлик прижимается к его спине своей горячей грудью. Никакого сексуального подтекста, он просто собирается спать. И это радует: Янис немного поворачивается, ладонью нашаривает лицо Юлика, поглаживает его щеку. Юлик ластится, что-то бормочет: Янис чувствует, как от улыбки затекает лицо.

— Какой есть, спи, — и укладывается удобнее, для вида буркнув на то, что Юлик носом утыкается ему в затылок: — Щекотно, блин.

— Ага, и тебе сладких.

***

— Бля! — Янис треплет Юлика за плечо: — Вставай, на уроки через сорок минут!

— И че? — Юлик лениво ворочается на его кровати, потягивается: неотрывно наблюдает за тем, как Янис мечется по комнате.

— Опоздаешь, а тебе ещё переодеться и за учебниками зайти нужно.

— Зачем? Могу и так пойти, вообще поебать, — и Янис смеряет его скептическим взглядом:

— Твое счастье, что у меня хорошее настроение.

Стоя перед зеркалом с горящей шеей, Янис понимает: ещё никогда у него не было такого хорошего настроения с утра.

— Ты такой реактивный по утрам, — зевает Юлик, лениво поправляя рубашку, пока Янис запирает комнату. — Мне, чтобы раскачаться, урока два надо.

— Поживи с зожником, я посмотрю, ко скольки ты будешь раскачиваться, — смеется Янис и порывисто прижимается к Юлику, пользуясь его нерасторопностью. Спустя секунду и один рваный выдох на спину ложатся горячие ладони: Янис чувствует, как крепко Юлик его обнимает. Счастливо хихикает, пряча улыбку на чужом плече. — Встретимся на завтраке?

В этот раз Юлик отвечает молниеносно, намеренно избегая поцелуя в губы:

— Конечно, — и, неловко почесывая затылок, чмокает его в щеку. — Я это... пойду? Наверное?..

— Иди уже, — Яниса распирает от трепещущих в животе бабочек, от гулко стучащего сердца: влюбленный, влюбленный дурачок.

***

— Ты че такой счастливый? — спрашивает Маркус, покачивая тетрадку с конспектами Яниса в руке. — Ужас, в горе сейчас снег пойдет.

— Да иди ты, — отвечает с глуповатой улыбкой, смотря куда-то сквозь Маркуса.

— Заболел, что-ли...

Ага.

[nick]Янис Петуш[/nick][status]вся жизнь театр мы в ней актеры[/status][icon]http://ipic.su/img/img7/fs/imgonline-com-ua-Resize-NqpeqUXIxMog.1587394001.jpg[/icon][sign]17, Сварог (11С), гамлет здесь отдыхает[/sign]

Янису очень интересно, — а какого, собственно, хуя? Нет, какого хуя это понятно, вон того, сидит себе, угорает на пару с Маркусом: когда и подружиться успели. Но он откровенно не понимает, что вообще между ними происходит.

Янису нравится находиться с Юликом, нравится ощущать себя в отношениях с ним, — сразу кажется, будто он может свернуть горы и все моря ему по колено, на душе так легко и светло, хочется расслабиться и стать ручным котом. Он и становится, только вот после нежнятины и хорошего дня хочется хорошенько поебаться. Ну, или подрочить, или отсосать, там как пойдет. Янис не понимает, в чем проблема Юлика, почему он морозится уже который день? Не может же быть такого, что он его не хочет?

Да хочет, и ещё как: Янис удерживает его запястья, подлый трюк, всегда прокатывал, целует так, что самого кроет, елозит и ёрзает на нем, как шлюха. Собственный стояк больно упирается ему в бедро, он животом чувствует стояк Юлика. В чем, блять, твоя проблема?

Ладно, думает, с кем не бывает? Неудачный день. Ещё один, и носом утыкается ему в шею, надеясь успокоиться и хотя бы немного согнать с себя наваждение. Юлик садится за домашку, — вот это новости, — Янис ругает самого себя. Думаешь только членом, успокойся. Всему своё время, ну... Так-то оно так, но...

Стояк все не хочет опадать, формулы смазываются в сплошное "хочуюликахочуюликахочуюлика", Янис ручкой ковыряется в волосах.

— Пст, проводишь меня?

Янис решает побыть бессовестным: раз ты не хочешь делать первые шаги и бежишь от любой близости, прячешься от собственного возбуждения... Он прижимает его к стене, заталкивает в одну из ниш сварожьих коридоров, целует. Ему кажется, что из глаз полетят звезды, он опирается на Юлика, выгибается ему навстречу, слишком откровенно и слишком активно его заводит.

— Спокойной ночи, — Янис виляет бедром, усмехается.

Правда вот, когда он добирается до своей комнаты, усмехаться ему уже не хочется. Он с размаху плюхается на кровать, носом утыкается в подушку: пахнет Юликом. Он довольно мычит, щелкает пальцами, ворчит, на кровать мягко опускается смазка. Янис такой заведенный, просто пиздец, — сколько можно ждать чуда у окна, как красна девица?

Но Янис ждет. На своей кровати, в маленькой комнатушке Сварога, он рукой ведет по боку, неловко становится на колени, продолжая утыкаться лицом в подушку. Футболка гармошкой складывается у подбородка, он недовольно фыркает и одним движением руки её стягивает. Времени не теряет, касается чувствительного соска: его подбрасывает от одной мысли о том, что вот таким, раскрытым, блядским, его может увидеть Юлик. Он представляет, как стремительно потемнел бы его взгляд, и виляет задницей, представляет, как его ладонь легла бы к нему на ягодицу, и сжимает пальцы, разводя две половинки в стороны.

Шорты мешают. Янис возится, стягивая их до колен вместе с трусами: влажной головки касается прохладный горный воздух, Янис со свистом выпускает из легких последний воздух и тянется за смазкой. Пытается абстрагироваться от холода на своих пальцах, представляет, как Юлик бы целовал его шею, лопатки, выступающие косточки на хребте: член требовательно дергается, Янис хмурится, — тебе сегодня внимания нет, — и всхлипывает, подаваясь вперед, от сносящего ощущения вокруг сжатого колечка мышц.

Расслабься, — говорит Юлик в его голове. Янис капризно стонет, раздвигая дрожащие колени, массирует вход и задыхается от неловких попыток протолкнуть внутрь хотя бы фалангу. Юлик бы сто процентов сделал бы нечто такое, — Янис по-глупому улыбается, зубами цепляет наволочку, не может надышаться неповторимым, дурманящим запахом своего парня. Терпение кончается, он бедрами подается назад: внутрь скользит палец, неловко тянется назад, на следующий толчок уже увереннее погружается все глубже.

Янис вжимает голову в плечи, выгибает спину, ему не терпится растянуть себя как следует: нет, это делает Юлик. Он охает, опуская бедра, головка проходится по покрывалу и его до хруста в шее подкидывает вверх. Слишком чувствительная, всего лишь пару движений, и он кончит, — как же хочется, чтобы Юлик это увидел.

Янис не понимает, когда внутри уверенно движутся уже два пальца, мышцы приятно тянет, по спине пробегаются крошечные разряды. Ему нравятся эти ощущения, ему нравится ощущать что-то внутри себя, ему хочется ощутить кого-то. Внезапно и очень кстати Янис думает о том, чем сейчас мог бы заниматься Юлик. Перед уходом он краем глаза выцепил, как неловко Юлик пытался поправить член, и весь изошелся слюной, — сейчас же плотнее сжимает в зубах наволочку, вскидывает бедра, поглаживает чувствительные стенки пальцами. Что же ты делаешь сейчас? Думаешь обо мне? и Янис жалобно, отрывисто стонет, на секунду будто теряя под собой всякую опору.

Конечно, думает. Наверное, закрылся в туалете, дрочит, представляя его... Янис не выдерживает и тянется к члену, когда перед глазами слишком ярко вспыхивает картинка его голодного взгляда, обводящего Яниса сейчас. Такого развратного, такого заведенного, такого чувствительного. С двумя пальцами в заднице, с текущей по подбородку слюной, с сочащимся смазкой членом. Снится ли тебе такое? Янис кончает с протяжным стоном, блаженно произносит его имя и содрогается в новом спазме. Ещё около часа он лежит, бездумно таращась в потолок, задается разными вопросами...

Он ведь скоро не выдержит.

Следующая неделя улучшений не приносит: безусловно, они скакнули далеко вперед, Янис узнал о Юлике много всего интересного, много чего рассказал о себе. Не считая поцелуев и совсем очевидных обжиманий среди безмолвных книжных рядов, они прямо... друзья. Янису нравится, Юлику, судя по его светящейся мордашке, нравится тоже. Ну а секс тебе тоже нравится? на очередную попытку Юлик реагирует тупым смешком и спешит отмазаться, мол, дела, домашка, спешить надо.

Сука ты, Юлиан батькович.

Справа от Яниса чувствуется неловкое движение, — он замирает, глядя на то, вот что превратил свою тетрадь по зельям.

— Ты че, нормально все? — Юлик неловко кладет руку ему на спину: Янис чувствует его каждой напряженной мышцей, сжимает челюсть. Ручка трещит в кулаке, он порывисто её отпускает, — бедный синий пластик прячется в разорванном, перепачканном в пасте листе. Нихуя не нормально.

— Ты меня за идиота-то не держи, — Янис шлепком скидывает с себя его руки, напряженно выдыхает: чувствует, как раздуваются ноздри, как жар поднимается от пяток до самой макушки. — Мы че, обет целомудрия дали? Я этот момент как-то пропустил, — он предупреждающе взмахивает рукой, когда Юлик открывает рот. — Или ты меня просто не хочешь?

[nick]Янис Петуш[/nick][status]вся жизнь театр мы в ней актеры[/status][icon]http://ipic.su/img/img7/fs/imgonline-com-ua-Resize-NqpeqUXIxMog.1587394001.jpg[/icon][sign]17, Сварог (11С), гамлет здесь отдыхает[/sign]

Янису приходится осторожничать. Сама эта фраза смешная, Янис сам себе кажется клоуном: да где же это видано, чтобы ты, да с кем-то осторожничал? А, вот, полюбуйтесь.

Каждый раз, целуя Юлика, вжимаясь в него всем своим телом, в глубине темной головушки Яниса гуляло сомнение, опасение, страх. Каждый раз, обхватывая его член рукой, губами, притираясь к нему своим, Янис был не готов услышать отказ. Это бесило его до неконтролируемых эмоций, накручивания самого себя в темной комнате вечерами, до глупого, ну просто идиотского воздержания.

Его можно понять. Юлик, каких-то пару месяцев назад даже не знающий о том, что с мальчиками тоже можно, и вот, пожалуйста, с ним, Янисом, в отношениях. Звучит смешно, просто блять так комично, но Янису не весело. Ему страшно, что в один день Юлик мог бы проснуться и понять, что он, — не то, что ему нужно, что вот так ему не нравится. Это заведомо больно, Янису не нравится, когда его чувства не воспринимают всерьез, когда с ними играют. А чувства у него есть, и он не может понять, к счастью, или сожалению.

Болтать с Юликом нравится, дурачиться и ржать во весь голос нравится тоже. Целовать, обнимать, флиртовать и заигрывать с ним, — все это Янису нужно, все это до глупого трепета сердца и дебильных бабочек в животе, и если по всему этому потопчутся просто потому, что поймут, что как-то не, Янис, наверное, не переживет. Оттого он и осторожничал, сдерживая свои шаловливые ручонки, играясь с самим собой одинокими ночами лицом в подушку, пахнущую Юликом. Оттого и срывается сейчас, не в силах нести такой скоп ощущений внутри.

По спине прокатывает марш мурашек от слов Юлика, они сбивают с Яниса спесь, возбуждают расшатанные нервы: он невольно взглядом упирается в самые его губы.

— Что ты, блять, думал? — Юлик подходит к нему, вроде как и сука такая, а, вроде как, какой же ты красивый, пожалуйста, завали ебальник и поцелуй меня уже. Юлик не целует, Юлик открывает свой дурацкий рот и что-то ему говорит: Янис не слышит, у него в голове в очередной раз с оглушительным треском сыпятся остатки терпения.

Кончики пальцев покалывает от желания, когда он рвется вперед и целует, прижимается сразу и весь, льнет, как мартовский кот, готовый Юлика, кажется, сожрать. Мысли в голове мечутся, как болиды формулы один, Янис целует его так, словно пытается надышаться, и позорно стонет в раскрытый рот, когда руки Юлика сжимают его ягодицы. Пожалуйста, да.

Янису это необходимо, — услышать, что Юлик его хочет, что все накручивания Яниса реальны только в его голове, что осторожничать ему не нужно. Они падают на кровать, Янис ногами вжимает его в себя, все не может насытиться и с каждой секундой дуреет от такой близости, бездумно шарит губами по шее Юлика, сбивчиво отвечает на вопрос:

— Хочу, чтобы… ты трахнул меня пальцами, а потом… — Велеса ради, мальчик, как развратно ты сейчас звучишь: нормально ли заводиться от собственной распущенности? — Чтобы ты вставил в меня свой член и, блять, отымел меня до...кх… — Янис выгибается, особенно ярко представляя себе эту картину сейчас, со стояком, вжимающимся ему между ног, — чтобы я ног не чувствовал, — его вмазывает от ощущения, что теперь ему можно. Можно говорить все эти вещи теперь, когда Юлик сам дал ему зеленый свет, можно вести себя так, как он на самом деле хочет, ни движением, ни словом меньше.

Улыбка Юлика действует на него оглушающе: в ушах шумит кровь, стук собственного сердца ощущается у самой глотки, все тело мелко потряхивает, Янису слишком жарко.

— Да ты кончишь раньше, чем я тебя раздену, — требуется время, чтобы уловить неуверенность в его голосе, чтобы увидеть, с каким желанием Юлик смотрит на него, распластавшегося на постели, наверняка красного с головы до пят, ещё и растрепанного... Не о том ты думаешь, осаждает себя Янис, приподнимается на локтях.

"Я ведь таких, как ты, жеребцов, как орешки щелкаю." Но вместо уличающей, слегка оскорбительной реплики с ехидной улыбочкой на устах из его рта вырывается пошлое:

— Так заставь меня кончить дважды, — и Янис заваливается обратно, шумно выдыхая раскрытым ртом. Взгляд Юлика меняется в считанные секунды, Янис успевает пожалеть, что ляпнул такую откровенную поебень, будь он в здравом уме, отвесил бы себе затрещину, но...

— Янис, ты... — Юлик пораженно выдыхает, резко склоняясь над ним и горячо выдыхая в губы. Янис потерянным котенком выдерживает горящий взгляд, тихо стонет от рваного, сто процентов незапланированного толчка, руками цепляет края мятой футболки, — ты просто пиздец.

Согласен. Как же Янис с Юликом согласен. Влюбиться в натурала, так заводиться от простых слов, млеть только от поцелуев, позорно кончать с его именем на губах, пока он этого не видит. У него ещё ни разу такого не было, — чтобы вмазывало так конкретно, чтобы хотелось получить абсолютно все его внимание, ревностно желать обладать им полностью.

Янис тянет с Юлика футболку, широко и без стеснения оглаживает его ребра, — он нетерпеливо покусывает губу, но позволяет себя трогать, усаживаясь на чужих бедрах. Кожа под пальцами покрывается мурашками: Янису хочется улыбаться. Юлик замирает, спотыкаясь об эту улыбку, пьяно скалится сам и принимается расстегивать дурацкие пуговицы на рубашке и жилетке, — ебучий позер, носил бы ты футболки, все прошло бы быстрее. От каждого движения его музыкальных пальцев, от звука выскальзывающей из петельки пуговицы в Янисе сгорает сто, нет, тысяча нервных клеток: наверное, если преобразовать это в энергию, хватило бы обогреть всю гору целиком. Он нетерпеливо ерзает, ненамеренно мешает Юлику, не в силах прекратить наглаживать его торс, Юлик нервно усмехается, отводит его руки:

— Да подожди ты, дай мне...

— Пожалуйста, — перебивает его Янис, пытаясь приподнять таз, потереться: — пожалуйста, выеби меня, прошу... — он резко вцепляется в его кисти, с нажимом ведет ниже, к поясу брюк: Юлик сглатывает, оглядывает Яниса исподлобья. — Я так этого хочу... — для пущей убедительности хнычет, накрывая свой член чужой ладонью.

Юлик выдыхает через нос, Янис слышит, как он пытается дышать чуточку тише, и заводится сильнее: со мной тебе не нужно сдерживаться. Пожалуйста, не надо. Он ловит взгляд Юлика, пьяно ему улыбается, заламывает брови. Тот, кажется, улавливает что-то в его выражении лица, в приоткрытом рте, резковато расстегивает ремень, тянет штаны со стройных ног, неловко устраивается между них, отчего-то медлит. Янис щелкает пальцами, спустя пару секунд на кровать левитирует смазка: Юлик смотрит на неё ошалело, круглыми глазами, переводит взгляд на влажное пятнышко на боксерах Яниса, потерянно смотрит на раскрасневшееся лицо.

— Ты ведь знаешь, что делать, — тихо шепчет, протягивая к нему руки. — Иди ко мне, — и Юлик повинуется, слитным движением нависая сверху, голодно вгрызаясь в его губы.

"Все в порядке. Его реакция нормальна, он не хочет сделать тебе больно," — у Яниса от этих мыслей щемит в груди, он обнимает Юлика за шею, тянет на себя, хмурится, на пробу толкается вверх. Задевает стояк Юлика, он еле слышно мычит, цепляет соски, крутит их в пальцах, выбивая стоны уже из Яниса, расслабляется, — это чувствуется по плечам, спине, более ленивому, тягучему поцелую. Юлик проводит по груди ниже, скользит по впалому, подрагивающему животу: у Яниса поджимаются яички, он понимает, что эти прохладные пальцы сейчас окажутся внутри него, от одной только мысли об этом его прошибает новой волной, из груди рвется новый стон. Какой же он чувствительный, это все ты виноват, Юлик.

Янис знает о своей чувствительности, знает, что его легко завести, однажды это сыграло с ним очень плохую шутку, но сейчас... Сейчас Янис благодарен тому, как его трясет, как дрожат его руки, как потеют ладошки, как дергается член, когда Юлик стягивает с него трусы. Янис знает, что сейчас с Юликом у него что-то другое, не то, то было у них до, не то, что было у Яниса с другими, совсем не так, как было с самим собой. Сейчас он разрывается не только от возбуждения, он мечется и ерзает не только потому, что хочется поскорее кончить, чувства сжирают его изнутри, прорываются наружу. С каждым стоном из глубины сердца бежит глупое "Я влюблен в тебя", "Ты так сильно мне нравишься", "Хочу болтать с тобой всю ночь", "Хочу, чтобы ты познакомился с моими родителями", "Хочу прогуляться по набережной, держась за руки".

Янису даже не стыдно кончить прямо сейчас, ещё до того, как Юлик выдавит немного прозрачной смазки на пальцы: он хочет, чтобы Юлик видел, как он действует на Яниса, хочет, чтобы он понял, что для него это не шутки, не простой секс, для него это...

Юлик обхватывает член, сжимает под головкой: Янис рвано стонет, прикусывая губу и откидываясь на подушке, — большим пальцем размазывает естественную смазку по возбужденной головке. Неловко опускает ладонь, касается сжатого колечка мышц. Янис вздрагивает, раздвигает ноги шире, находит в себе силы посмотреть на Юлика: он смотрит на свои пальцы, кружащие возле ануса, его грудь ходит ходуном, член упирается в пояс спортивок. Такой красивый, и весь для Яниса, словно бы только для него. Свободной рукой Юлик поглаживает его бедро, сжимает, пощипывает, издеваешься, что-ли, блять.

— Да вставь ты уже, блять, — шипит на выдохе и захлебывается стоном, потому что Юлик вскидывает бровь и с размаху входит сразу на несколько фаланг.

Янис сжимается от неожиданности, — он ощущается внутри слишком отчетливо, и теперь Юлик не медлит: сразу начинает движение, спустя пару толчком добавляя и второй палец. Яниса выгибает дугой, член дергается, сука, это совсем не так, как я себе это представлял!

Это лучше, в миллионы раз острее, горячее и чувственнее: Янис ловит недвижимый взгляд Юлика на своем лице, чуть не хнычет от того, с каким любопытством он крутит пальцами внутри, поглаживает, пытается их развести. Он чувствует себя тряпичной куклой в его руках, совершенно раскрытым и беспомощным. Голым Юлик его уже видел, но вот обнаженным, — никогда.

Его накрывает неожиданно быстро и сильно, Юлик входит до конца, чуть сгибает кончики пальцев, и это становится отправной точкой его оргазма. Яниса выкручивает, он рассыпается на тысячи кусочков, лицом утыкаясь в подушку, чуть не кричит, пытается закусить ткань, немного заглушить себя по привычке, но Юлик не позволяет этого сделать, — дергает за волосы на затылке Яниса, совершенно себе не свойственно, губами собирает протяжный, громкий стон.

Юлик спускается губами ниже, мажет по щеке, сползает к шее, ключицам: млея от мелких поцелуев, Янис понимает, — он готов рассыпаться в руках Юлика столько раз, сколько он пожелает.

Янис хочет отдать ему всего себя.